Нынешнее шумное обсуждение реформы русского языка, к сожалению, проходит практически впустую. Потому что нынешние действия Министерства образования и науки не имеют к реформе не малейшего отношения. Как, собственно, вся его деятельность, проходящая под лозунгом реформ, не имеет к настоящим реформам никакого отношения. Это всего лишь гримировка нашей системы образования под образцы, выработанные на совершенно другой почве и имеющие совершенно иной смысл. Применительно же к языку, ситуация вообще нелепая.
Во-первых, то, что сейчас называют реформой – это на самом деле чисто бюрократическая акция по составлению списка словарей, используемых в качестве нормативных, причем по чисто бюрократической ошибке. В список нормативных словарей попали словари, отражающие текущее словоупотребление, которое, естественно, всегда и во всем мире достаточно далеко от нормативного. Язык неизбежно эволюционирует. И эта эволюция, так или иначе, отражается, в конечном счете, и в словарях, и в учебниках. Вопрос только в том, до какой степени согласуется то или иное изменение с внутренней логикой языка?
Вот, например, в 1964 году были предложены некоторые изменения орфографических правил. В 1956 году был составлен, впервые за целый век, полный свод действующих правил. И на основе этого полного свода были выработаны рекомендации по изменению правил, имеющие одну цель: согласовать все эти правила с общей внутренней логикой нашей орфографии. А внутренняя логика в том, что каждый звук у нас записывается не в той форме, в какой он слышится, а так сказать, в исходной своей форме, не искаженной воздействием соседних звуков. Есть довольно простые рекомендации о том, как это довольно простую исходную форму выявить, как можно изменить слово, чтобы звук испытывал наименьшее влияние соседей. И 64-м году было предложено изменить те правила, которые явно противоречат этому основному принципу.
К сожалению, тогда лингвисты не сумели внятно объяснить причины своих предложений. А с другой стороны, наша общественность была к тому времени изрядно измотана Хрущевскими организационными перетасовками, многие из которых были импровизированными и не подчинялись вообще никакой внутренней логике. И поскольку в те времена выражать какой-либо политический протест было, мягко говоря, противопоказано, то лингвистическая реформа была использована просто как удобный повод выражения политического недовольства.
Надо сказать, что я потом довольно долго изучал все материалы реформы и все публикации, как за, так и против. И полагаю, что действительно предложенные тогда изменения правил орфографии были вполне разумны и вполне согласовывались именно с общей логикой развития языка. И очень жалею, что они до сих пор не введены в действие. И мы рискуем, в скором будущем, оказаться в положении англичан, у которых правописание каждого слова надо заучивать отдельно. Поскольку язык, естественно менялся, и менялся очень серьезно, а правописание было зафиксировано, практически, по-моему, за последние лет 500 оно не менялось.
Но те изменения, которые сейчас зафиксированы в словарях, ну, изменений зафиксировано много, но негодования общественности вызвали как раз те из них, которые с этой самой внутренней логикой языка в наименьшей степени согласуются. Допустим, то же придание среднего рода слову кофе, оно формально допустимо по форме самого слова, но оно не соответствует общей традиции русского языка, в котором заимствованным словам приписывается род по достаточно четким и простым правилам. Тот вариант изменения, который сейчас предлагается для кофе, мягко говоря, сомнителен по этим правилам. Хотя бы потому, что форма кофей, по которой первоначально и определен род, хотя и устарела, но все еще употребительна.
Я надеюсь, что в скором будущем, в список нормативных словарей войдут именно нормативные. Кроме того, пользуясь случаем напомнить, что Правила русского языка у нас определяет не Министерство образования и науки, а Институт русского языка Академии наук, ни в коей мере не подчиненный Министерству. Соответственно, рекомендации данные этим Министерством об использовании этих словарей в качестве нормативных в различных официальных учреждениях, не имеют ни малейшей юридической силы.
Насильственно реформировать язык практически невозможно. Вот сколько сил, уже более века, тратится на то, чтобы навязать жителям юго-запада и запада России искусственно подготовленные диалекты, именуемые украинским и белорусским языком. А вот не получается. Недавно, кстати, фирма «Гэлопп», проводя какой-то опрос на Украине, предложила бланки опросные двусторонние: на литературном русском с одной стороны и на украинском диалекте с другой. Так вот, 5/6 опрошенных граждан выбрали для заполнения русскоязычный бланк и только 1/6 заполняла бланки на украинском диалекте. Согласитесь, это хорошее свидетельство того, насколько мало влияют административные усилия на живую речь. Так вот очень надеюсь, что на живую речь русских очень мало повлияют усилия бюрократов, возглавляемых министром Фурсенком.
Понятно, что нормы зафиксированные отстают от текущей эволюции и, в конечно счете, именно эти нормы определяют в каком направлении пойдет дальнейшая эволюция. Но, к сожалению, у нас фиксация норм изрядно запоздала. Ну, вот, насколько я знаю, свод 56-го года до сих пор остается самым полным и с тех пор такого же полного свода действующих правил, по-моему, не издано. Поскольку я могу судить по собственным наблюдениям за эволюцией языка, поскольку в 56-м году я как раз научился читать, и поэтому видел большую часть этих изменений.
Так вот с 56-го года язык поменялся в плане именно внутренней логики, а не в плане отдельных слов. Поменялся не на столько, чтобы нужен был качественно иной свод правил. Но те изменения, которые были предложены в 64-м, по большей части актуальны до сих пор. И если бы министр Фурсенком и его подчиненные действительно были способны заниматься делом, им, я думаю, следовало бы заняться изучением совместно с учеными вот этого самого свода предложений 56-го года. Кроме того, параллельно с этим, необходимо было бы этому министерству, в качестве Министерства науки, дополнительно профинансировать работу по составлению нового полного свода правил. Пока такая работа не будет проделана, какие бы то ни было новые предложения, по сравнению с 64-м годом, рискуют оказаться неадекватными.
eReaders
